Свидетельствую…

    Боровский район находился в оккупации с 14 октября 1941 года по 14 января 1942-го. За этот период фашисты угнали в неволю 1100 человек.

    Авиационные налеты Нина Сергеевна Павлюткина (Бодрова):

    - 6 октября бомбили станцию. Мы, дети, были дома, к страшному нарастающему гулу уже привыкли: фашистские самолеты летели на Москву. Но раздирающий душу звук заставил нас выглянуть в окно: низко-низко над станцией летели самолеты с черными крестами, трассирующими пулями вели обстрел. Потом стали пикировать и бомбить. Старший брат лег на пол, а младший (ему было всего 4 года) хотел бежать на улицу, я прижала его в угол, а он кричал. Стекла из окон полетели, цветы поломались, наступили сумерки… Много немцы сбросили бомб, одна попала в убежище…

    В оккупации

    21 октября 1941 года посёлок Балабаново был занят фашистами.

    Лидия Ивановна Копылова (Карнацкая):

    - Немцы у нас в деревне были 70 дней. Помню, как однажды меня душил немецкий солдат. Дал мне немец заштопать носки. Там дырочка была маленькая, я ее зашила. Он, видимо, похвастался своим. Они мне дали гору носков, да с такими большими дырками на пятках. Я их зашила, как могла. Один из немцев, посмотрев на мою работу, начал меня душить. В этот момент вошла мама, увидела, упала к нему в ноги: «Пан, пан, миленький, отпусти…» Отпустил.

    Помню, как вели пленных: немцы с автоматами и собаками их охраняли. Мы, дети, раздавали пленным сырую картошку.

    Анна Гавриловна Сергиевич (Морозова):

    - Когда пришли немцы, мне было восемь лет. В семье у нас было шестеро детей. Был ужасный голод. Родился младший брат. Немцы издевались, били его, выворачивали ноги. До самой смерти он ходил с вывернутыми ногами.

    Мы с соседскими девчонками пришли в дом, где жили немцы. На столе у них лежала небольшая буханка хлеба. Я отрезала кусочек и взяла с собой. Немцы меня поймали, стали избивать, а потом повесили. Соседи увидели, подбежали и срезали веревки. Чудо, но я осталась жива.

    Уводили со всех дворов скотину. Только у нас осталась корова. Мы ее со старшим братом спрятали, а чтобы немцы не заметили следов коровьих копыт, обули ее в лапти.

   Освобождение

    Анна Михайловна Лесик (Белова):

    - К концу декабря немцы завозились, забеспокоились. Постоянно слышалась канонада, горели окрестные села. Мы не знали, кто стрелял и откуда, но было тревожно. 26 декабря староста предупредил жителей поселка, чтобы были готовы выехать совместно с немецкой армией. Утром 27 декабря уже без всякого предупреждения немецкие солдаты стали выгонять из домов жителей поселка по направлению к Ермолину. Образовалась большая колонна.

    Наша семья двигалась вместе с нашим соседом – Демьяном Побережским. У него была большая семья - пятеро детей и казенная лошадь с телегой. К вечеру, когда стало темнеть, добрались до моста через речку в Ермолине. Колонна наша растянулась, немцев было не видать. Дядя Демьян предложил свернуть к стоявшему на углу дому.



    Мы быстро повернули за двор, спрятали телегу, а сами вошли в дом. Там было полно народу. На нас не обратили внимания, и мы отстали от колонны. Из тех, кто пошел дальше, мало кто вернулся обратно. Немцы потом озверели, стреляли в отстающих. Многие балабановцы погибли.
28 декабря часам к 11 утра всё стихло и мы с подругой решили пробраться в Балабаново. Прошли уже приличное расстояние по лесной дороге, когда увидели двух немцев, заставляющих пленных советских солдат копать в снегу окоп.

    Стрельба стала доноситься сильнее, а затем послышалось такое родное ура, и мы увидели наших русских солдат, которые вошли в Пикино (Пекино). Это были первые фронтовые части. Их было много, и они разместились на ночлег во всех домах. Спали вповалку, прямо на полу. Утром пришел командир и сказал, что в Балабаново еще нельзя, там немцы, но они окружены. Слышалась стрельба.

    Второго или третьего января мы с подругой Ириной и сестрой по железной дороге с саночками отправились в Балабаново. Пришли к своему дому. На улицах еще лежали убитые солдаты, в поселке было пусто. В нашем доме горел огонёк. Мы вошли. Там сидели красноармейцы, которые спросили нас, кто мы, откуда. Мы ответили, что мы - местные жители и пришли в свой дом. Стали размещаться на ночлег.

    Поутру сходили в Пикино, и вся наша родня возвратилась домой. Кончились наши мытарства. Так начался для нас 1942 год. Балабаново долго являло собой печальную картину: стояли пустые дома жителей, которых угнали среди зимы невесть куда. Вскоре в поселке появился особый отдел. Собрали нас, комсомольцев, и мы стали помогать армии - отправились рыть окопы около Страдаловки. Меня назначили организатором работ. Шел мне в ту пору семнадцатый год.