Гардеробщик

Александр Сказочкин,
инженер, младший научный сотрудник, научный сотрудник,
ВНИИМЭТ, 1986-1996 годы.


Памяти начальника отдела ВНИИМЭТ д.ф.-м.н. Александра Васильевича Дерягина и начальника отдела ВНИИМЭТ, полковника Евгения Павловича Миненкова

Не презирайте пепел – это диадема короля!
Поговорка средневековых алхимиков

Хорош февральско-мартовский морозец! Здорово, когда по-весеннему яркое солнце начинает днем отогревать все вокруг. Это время, когда холод и солнце, снег и вода сходятся в незримом поединке – кто кого? Днем верх берет солнце, а ночью – мороз, лед и снег. Замерев в самой темной точке в конце декабря, через пару месяцев день стремительно катится к увеличению. Уже можно снисходительно посматривать на дубленки и шубы, и, несмотря на ночной и утренний мороз, делать робкие попытки ходить без шапки или, в крайнем случае, шарфа.

Кот Семен Семеныч, темно-серый, уличной раскраски, распушив шерсть, как по часам ровно в 12 дня начал движение через улицу от ларька, где у него было теплое лежбище, к проходной института «Лазурит». Шел, попадая лапами в небольшие ямки в снегу, оставленные от прошлых хождений, иногда останавливаясь и оглядываясь вокруг. Не замышляют ли чего враги против его кошачьей персоны? Не летит ли ворона, не бегут ли мальчишки или собаки? Оглядевшись и успокоившись, кот продолжал путь.

Появившиеся в воздухе возле проходной вкусные запахи придали ему уверенности. Ежедневный по будничным дням вояж кота имел простое объяснение – в столовой института после обеда оставалось много обрезков, объедков, остатков. Часть из них выносилась на прокорм таким как он, бездомным животинкам.

Подойдя к проходной, кот застыл, взглядом буравя дверь.



- Мама, смотри, киска! Можно погладить? – выходя из двери проходной вместе с мамой, девочка лет восьми показала пальцем на Семен Семеныча. Кот прошмыгнул в открытую дверь и остановился перед следующей.

- Результаты вашей НИР будут использованы для постановки новой работы. Ориентироваться будем на статью Нишигавы и Сэмюэльсона в Солид Стэйт Физик за прошлый месяц. Я вам давал копию… – двое мужчин разговаривали между собой, друг за другом проходя через вертушку проходной.

- Но у них измерения на масс-спектрометре с точностью десять в четырнадцатой степени! Откуда нам такое взять?

- Москва под боком… Я договорюсь…

Кот рванул с места и, задев хвостом штанину высокого мужчины в очках, забежал в помещение института.

- Семику пропуск не нужен! – крикнул вахтеру седой гардеробщик.

- Усы и хвост – вот его документы, - усмехнулся вахтер.

- А если это шпионский кот? Если у него в глазах фотодетекторы или в хвост зашит микрофон, питающийся от биогенератора на мускульной тяге? – проходя мимо вахты, засмеялся молодой аспирант Василий Петрухин. – Забежит в столовке под стол к военпреду, когда тот с главным инженером о новых датчиках беседует, и все – параметры, сроки – все на хвосте…

- Ты, Васек, иди к своей Людмиле… и на нашего местного котяру волну не гони. Он отечественный кот, сознательный. Ты на морду его посмотри – наша, хитровато-простецкая. Видал я на выставке кошек английской и немецкой породы. Так знаешь, сразу иностранца видать… По морде лица…

Семен Семеныч, не обращая внимания на замечания завистников его сытой и счастливой кошачьей жизни, подняв хвост, вышагивал по мраморному полу вестибюля института по направлению к столовой. Шел он мимо весело разукрашенной в яркие цвета институтской газеты, выпущенной к 8-му марта, стендов с правилами противопожарной безопасности и мимо гардероба, за стойкой которого сидел гардеробщик Владимир Михайлович. Это он комментировал вхождение кота в храм прикладной науки.

- Семен, обратно из столовки пойдешь, заходи погреться, – гардеробщик попытался обратить на себя внимание гордо идущего мимо представителя свободного племени.

Делать Владимиру Михайловичу сейчас было нечего – основной утренний поток сотрудников прошел, а обеденному потоку – еще рано. Он уткнулся в местную газету. «Инновации в районе: предприниматели освоили выпуск новых хлебобулочных изделий… Единственная в мире могила К.Э. Циолковского будет отремонтирована ко Дню космонавтики… Народное хозяйство области нуждается в доступных кредитах…Благодаря Фоменкову через два года электричество придет в деревню…»

«Что за бред… – подумал Владимир Михайлович. – Единственная в мире могила?... Какое такое народное хозяйство?... Электричество через два года… – да ведь 21-й век на дворе!» – он отложил газету и посмотрел в окно – два красных строительных крана, как длинноногие аисты, крутя вытянутыми вперед клювами, достраивали стеклянный бизнес-центр. «Распродажа элитных французских кухонь – скидки 50%» - кричала одна растяжка над площадью в пределах видимости из окна. «Немецкие машины – Ауди, Фольксваген – кредит 4%», - кричала другая.

«Интересное сейчас времечко, но надолго ли хватит запаса?» - подумал гардеробщик и откинулся на спинку стула, головой задев меховую женскую шубу. Мех приятно заколол, защекотал шею и голову. Ему вдруг вспомнилось прикосновение меха оленя во время командировки в Якутию. Простыни в деревянном домике в Кюрганае, в котором они поселились по прилету, были постелены как минимум на две оленьи шкуры. Под голову вместо подушки был положена скатка из оленьей шкуры, на стенах прибиты шкуры, и даже внутренняя часть двери была обита шкурой.

«Да, командировочка еще та была» - вспомнил общественно-политическую обстановку конца 90-х - начала 2000-х. Тогда он впервые столкнулся с местным племенным национализмом, который активно, когда нахрапом, когда подкупом и угрозами захватывал в Якутии предприятия по добыче алмазов, золота и цветных металлов. На теле умиравшего социального организма страны размножались паразиты всякого рода, одни успешней других. В том числе этнические сообщества в виде бандитских анклавов, основанных на принципах людоедства, похожие на хорошо организованных могильных червей. В общем, нормальная картина разложения сложного на простые компоненты... Федеральный центр реагировал конвульсиями, собирая людей со всей страны и направляя их для противодействия местным группам.

Разговоры-уговоры, спецмероприятия и документы остались где-то недосягаемо в глубине памяти. А перед глазами всплывали картины быта и природа.

Мягкая рухлядь в подсобке дома, в котором он остался ночевать – шкурки зайцев-беляков и песцов, вывернутых наизнанку и подвешенных сушиться.

Как в минус 50 градусов ехали вдоль берега Вилюя и, несмотря на такой холод, увидели открытое течение реки.

Запомнились собаки в охотничьем поселке Кусу – пронзительные умные глаза, в которых читалась бесконечная преданность человеку, и уверенная походка зверя-охотника, добытчика.

Вспомнилось, как в Бестяхе он с группой коллег по мероприятию увидел американский трактор Фордзон, выпуска 20-х - 30-х годов, полусгнивший, в ржавчине, навсегда остановившийся на окраине поселка. Тогда они, смеясь, осматривали его коробку передач, искали двигатель, копались под сиденьем, надеясь отыскать остатки документов. Кто-то продвинутый обещал посмотреть в Интернете сайты аукционов по купле-продаже старых вещей и оценить стоимость железного мамонта.

Грохот передвигаемого по полу железа отвлек его от воспоминаний. Аспирант Петрухин вместе с двумя лаборантами двигали старую установку по росту кристаллов по направлению к внутреннему двору института.

- Мы это чудище на свалку тащим, Михалыч! – закричал Василий Петрухин. - Надеемся заменить монстра на маленького, компактного и умного. И лучше – в тыщу раз!

Ребята напряглись и боком протащили установку через сложный уступ на полу.

- Уф-ф! Перекур пять минут, - сказал Василий. Лаборанты, вытирая со лба пот, пошли в курилку. Аспират подошел к гардеробщику.

- Тяжелая штука. Это сколько же в ней цветного металла?

- Много, Васек. Время было такое, для страны ничего не жалели, поэтому надежность этой штуки высокая– лет сто может работать без перерыва и усталости.

- Да она с минимумом автоматики, работать на ней – искусство! Легче на скрипке научиться играть… Вот завтра нам привезут из НИИ «Гранит» новенькую разработку – экспериментальный вариант! Параметры у нее – лучше, чем у английской установки из Макинтош Инструментс. Я сам видел документы по сравнительным испытаниям и фотографиям… Представляете, момент подачи образца у нее…, - увлекся рассказом Вася.

- Ты, Василий, мне зубы не заговаривай, - прервал аспиранта Владимир Михайлович, - я в этом все равно ничего не смыслю. Да и не ляпни чего-нибудь такого мне, случайному человеку… А я вон в конце коридора вижу начальника твоего отдела. И ребята твои подошли.

- Подвиги великих ученых - разновидность психической болезни... и лечить это надо мещанством - таблетками в виде слоников... Мужики, навались! – крикнул Василий и они втроем, подперев плечами установку, начали медленно двигаться к внутреннему двору института.

Возле гардероба появились первые посетители. Гардеробщик принимал номерки, приносил к стойке одежду. С большинством сотрудников Владимир Михайлович был знаком, со многими перебрасывался короткими фразами о житье-бытье, погоде, настроении. Многие подходили группами, видно, уходили на обед коллективно - секторами, лабораториями. Очередь росла, гардеробщик старался успеть подать одежду, и носился между стойкой выдачи и вешалками как в беге с препятствиями.

Двое сорокалетних мужчин, взяв одежду, после небольшой паузы продолжили спор, начатый ранее.

- Нет, ту технологию производства катодов, которую мы продали китайцам, невозможно усовершенствовать, потому что работа выхода электрона с поверхности соединения два электрон-вольта. Это предел для данного класса соединений.

- Ну и что? Мы им показали путь, по которому надо идти – тройные и четверные сплавы, они легко это определят. А далее, найти нужные соединения простым перебором – работа любому ответственному аспиранту на год, максимум два.

- Сереж, ты только публично все это не говори, сам знаешь, что за этим последует… Ладно, вечером – в спортзал. У тебя новая ракетка?

- Да, из последней командировки привез. Добро, пока…

Надев куртки спортивного стиля, они направились к выходу.

- Петровна, что это нам сегодня за компот в столовке давали? Не пойму, на ценнике написано из персиков, а там одни яблоки? Я чё, персик от яблока не отличу?

- Мухлюют, паразиты… Завтра на обеде надобно приглядеться. Во я в профком их!

Группа скромно одетых немолодых женщин отошла от стойки гардероба. У каждой в руке была хозяйственная сумка или пакет, при проходе через вахту они раскрывали верх сумки, показывая содержимое. Кто-то сказал шутку, они громко засмеялись.

Коллективное одевание закончилось, в гардероб пошли по одному.

- Дмитрий Харлампиевич, здравствуйте!

- Приветствую, Вадим Петрович! Что-то неважнецки выглядишь, не заболел?

- Да нет, держусь, просто ночью не спал, все мысли одолевают… Ты же знаешь, что с моими…

- Да, конечно…

- Нужны деньги, я и тебе вот должен. Я отдам в конце месяца… Пойду в компрессорную загляну…

Сгорбленный лысоватый мужчина с затравленным взглядом торопливыми шагами направился к внутреннему двору института.

Мимо гардероба прошли двое статных мужчин, одетых в кожаные плащи, в галстуках и шляпах, один полноватый, другой сухощавого сложения. Остановились возле зеркала, поправили одежду, прическу, положили на стойку хорошие импортные портфели.

- Игорь Николаевич, а согласитесь, ведь Сергей Петрович назначил новую НИР по магнито-циркулярным полимерам без основательной проверки результатов. Так… пристегнули к обоснованию измерения, которые сделали студенты на практике, и все. Я видел протокол.

- Знаю об этом Валентин Георгиевич, знаю.… Побоялся я выступить на последнем заседании Ученого Совета, каюсь, и места себе не нахожу. Потому что думал - назначат ответственным за НИР моего сотрудника, думал - маленькая исследовательская НИР, пусть сделает шаг в карьере. А оно вон как вышло.… И тема эта обозначена чуть ли не как основная для института, и деньги слишком большие.… Но результат будет – ноль!

- Да, через два года будет если не скандал, то потеря авторитета. С последующими оргвыводами… Сопернички наши тут же помогут. Надоел конкурент – вы платите только за патроны… Что делать будем, Игорь Николаевич?

- А что сделаешь… промолчали! Главный инженер уже оседлал волну - ездил в Москву - разговоры разговаривал!

- Ну что – в кафе напротив? Там вроде бы неплохой коньяк был!

- Пожалуй, вы правы, пойдемте… Смотрите – кошки по институту ходят. Ну-ка, брысь!

Полноватый слегка топнул и сделал движение ногой, имитирующее удар. Появившийся перед ними после хождения на обед Семен Семеныч, прижав уши, юркнул под стойку гардероба. Мужчины, не торопясь, кивнув вахтеру, направились к стеклянному кафе на первом этаже здания напротив института.

- Ну что, Семик, чуть не попало тебе? Не попадайся на пути начальства, когда оно не в духе! Садись поближе, вот под лампу, грейся, – Владимир Михайлович поднял кота и посадил на стойку. Через пару минут Семен Семеныч уже лежал, свернувшись клубочком, и урчал какую-то свою кошачью мелодию.

Самое громкое кошачье урчание гардеробщик слышал на Урале в начале 90-х годов во время командировки в город Златоуст. Шла эпоха тотальной приватизации, захвата промышленных предприятий. Лихие областные администраторы и «братки» замахивались и на предприятия оборонного комплекса. Они привлекали эту публику прежде всего обилием запасов стратегического сырья, большими производственными площадями. На сотрудников этих предприятий им было наплевать. Наплевать было и на продукцию специального назначения, которую предприятия выпускали. Куш, который можно было взять с завода ВПК средней руки, выпотрошив его, был солидным – один-два миллиона долларов.

Владимир Михайлович был направлен в закрытый тогда Златоуст в составе группы, чтобы разрулить ситуацию с градообразующим предприятием. По приезду остановились в квартирах в домах 50-х годов, двух-трех этажной постройки, толстые стены, теплые комнаты, мебель гостиничного типа. И в каждой квартире – домашний кот или кошка. Приставленная к квартирам их группы горничная каждый день убирала за котами и кормила их.

В его квартире жил ярко-рыжий кот Пушок, добрый, с круглой китайской мордочкой. После работы, когда Владимир Михайлович садился в кресло, чтобы почитать материалы дела, Пушок прыгал к нему на колени и урчал так, что создавал конкуренцию работающему телевизору.

Командировка была долгой – почти полгода. Они привыкли к этому городу, в котором были перемешаны старые деревянные постройки и модерновые стеклянно-бетонные здания. Привыкли к сопкам, скрывавшим драгоценную руду в подземных кладовых, к пельменям, к людям с их говором и северной неторопливостью.

Когда пришло время уезжать домой, Владимир Михайлович хотел было взять с собой Пушка, но в последний момент передумал.

- Интересно, что кошкам снится? – спросил гардеробщик у проходившего мимо кладовщика Ивана Сергеевича, показав на задремавшего Семен Семеныча.

- Может быть, еда, может быть, солнце. Непросто им зимой, – ответил кладовщик.

Основной поток берущих одежду иссяк. Гардеробщик подвинул кресло к стене, вытянул ноги, закрыл глаза и начал делать дыхательные упражнения, вдыхая через нос, задерживая дыхание и медленно выдыхая через рот. Через пять минут, посвежевший, с полностью очищенным сознанием Владимир Михайлович сидел рядом с дремлющим котом, посматривая на проходящих мимо него и через вахту людей.

В начале шестого вечера поток одевающихся людей снова заполнил пространство перед стойкой гардероба. Через полчаса практически никого в институте не осталось. Владимир Михайлович подождал еще минут пятнадцать, затем вышел из-за стойки и, не торопясь, пошел в свою подсобку на первом этаже. Отперев дверь, он включил свет и зашел внутрь. В небольшом помещении, которое занимал только он один, находился большой красивый стол с креслом, диван, шкаф для одежды, сейф и стеллаж, уставленный книгами, папками до потолка. Гардеробщик сел за стол, достал амбарную книгу и стал что-то писать.

Утром, днем и вечером, несмотря на подачу одежды, он всматривался в глаза практически каждому, мгновенно вычисляя по лицу настроение, ассоциативно сопоставляя предыдущую информацию о человеке, впечатления вчерашнего и позавчерашнего дня. Взгляд его тогда был быстр, погружение в ситуацию мгновенно, движения по приему номерков и выдаче одежды осуществлялись автоматически и не зависели от того, чем было занято его сознание. Параллельно поглощению, сопоставлению визуальной информации, он вслушивался в разговоры людей, фильтруя и фиксируя сразу несколько источников. Теперь пришло время достать услышанное и увиденное из памяти, и крупными мазками зафиксировать на бумаге.

Владимир Михайлович писал быстро и четко – дело для талантливого человека, полковника Игнатьева, окончившего два высших учебных заведения, одно из которых было военным, было простым.

В разведке «гардеробщик» Игнатьев оказался случайно. В конце 70-х одним из первых попал в Афганистан. Тогда старший лейтенант Игнатьев командовал мотострелковым взводом, обеспечивавшим контроль за одной из дорог, ведущей из Кабула на юг страны. Мирный период нахождения наших войск закончился быстро. Через два года после ввода войск там уже шли бои с применением новейшего на тот момент оружия с обеих сторон.

В 80-м году взвод Игнатьева попал в критическую ситуацию, вынуждено совершив месячный рейд по неконтролируемой нашими территории, но, в конце концов, выполнил поставленную задачу. Данные, добытые и систематизированные тогда лейтенантом, послужили фактической основой для передислокации наших войск и успешного наступления. Его фамилия замелькала в донесениях, была озвучена в штабе ограниченного контингента войск. Ему предложили служить в разведке, присвоив через два месяца после перевода звание капитана. Он понял, что это не только карьера, но и лесенка для саморазвития. А через год – командировка в Германию, потом Великобританию и многое другое…

Минут через тридцать он встал из-за стола, посмотрел на часы, висевшие в подсобке, открыл шкаф и начал переодеваться. Некоторое время спустя из подсобки вышел человек, одетый в дорогой темный костюм и светлую рубашку с галстуком. В руках Владимир Михайлович держал деловую папку. Он вышел на центральную лестницу, поднялся на второй этаж в приемную директора института. Кивнул пожилой секретарше Марии Сергеевне и, не говоря ни слова, зашел в кабинет директора. Увидев его, директор Борис Иванович вышел из-за стола, первым подал руку:

- Добрый вечер, Владимир Михайлович, присаживайтесь, - они сели за стол друг напротив друга. - Начальник первого отдела придет с минуты на минуту. А вот и он – Сергей…, Сергей Викторович, прошу Вас, – и указал на место рядом с собой. – Может быть, чаю? Кофе? Или чего покрепче?

- Пожалуй, покрепче…

- Знаю, знаю Ваши вкусы, Владимир Михайлович, виски «Фо роузес» Вас устроит?

- Вы мне льстите, Борис Иванович!... Да, память об Англии…

Директор достал из шкафчика три стопки, плеснул спиртное, поставил на стол.

- Мы полностью во внимании, Владимир Михайлович, - Борис Иванович потянулся к своему столу, достал ежедневник и шикарную ручку с инкрустацией.

- Прошу вас завтра к 12 часам дня предоставить мне все материалы по продаже в прошлом году нашей технологии изготовления катодов китайскому институту «Фанни металлс».

- Но мы продали технологию разработки двадцатилетней давности!

- Повторяю, все материалы, все экспертные заключения, все альтернативные мнения, изложенные на научно-техническом Совете два года назад.

- Протокол заседания Вас устроит?

- Не только протокол, но и стенограмму заседания. Она ведь тоже хранится, не так ли?

- Да, конечно, - директор явно заерзал на кресле. - Что-то случилось, Владимир Михайлович?

- Нет-нет, успокойтесь, я знаю, что все бумаги в порядке! Мне интересны, как бы это сказать, некоторые вопросы мотивации некоторых должностных лиц и немного психологии межличностных отношений. И ничего более!

- Завтра все это будет у Вас.

- Также меня интересует НИР по магнито-циркулярным полимерам, – продолжил Владимир Михайлович.

- Новая НИР одиннадцатого отдела?

- Да. Пожалуйста, запланируйте на следующей неделе общеинститутский семинар по этой теме. С приглашением не только разработчиков, но и специалистов из соседних отделов и, может быть, смежных институтов. Председателем будете Вы, заместителем – главный инженер. Но в день проведения семинара Вы и главный инженер уедете в командировку…

- Кто же будет вести мероприятие? – спросил Борис Иванович, черкая ручкой в ежедневнике.

- Игорь Николаевич Пригожко, начальник четырнадцатой лаборатории. Узнает он об этом вечером накануне дня проведения семинара. Не возражаете?

- Да нет, не возражаю. Пригожко - ответственный, профессионал…, - начал было директор.

- Вот и ладно…Сергей Викторович, - обратился он к начальнику первого отдела, - да разберитесь Вы со столовой по вашим каналам. Кто там хитрит с продуктами? Ведь не один раз сигнал был… Причем, каждый раз по пустякам.

- Добро, Владимир Михайлович.

- Борис Иванович, пожалуйста, присмотритесь к аспиранту Василию Петрухину. Может быть, привлечь его к общественной работе?

- Без проблем. Уж этой работы навалом!

- И такое дело.… Нельзя ли его как-нибудь на какой-нибудь мелочи поймать «за слово»? Воспитать, так сказать.… Но по мелочи! Хороший парень, толковый человек и специалист из него выйдет, но много разговаривает.

- Это верно, - усмехнулся начальник первого отдела. - Иной раз по телефону – на грани…

- Отнеситесь к парню по-отечески, а к моей просьбе - как к интересной психологической задачке. Это - работа на будущее. Разве чайник может закипеть, если все наиболее быстрые и обученные молекулы всё время из него удалять?

К вечеру, как это часто бывает в марте, похолодало. Небо очистилось от туч, за окном появились яркие звезды. Совещание продолжалось уже более часа.

- Ну что, коллеги, задержал я вас? - подвел итог разговора Владимир Михайлович. - Будем расходиться?

- Мне еще бумаги расписывать на завтра… - сказал директор.

- Владимир Михайлович, давайте вас на машине подвезем, - предложил начальник первого отдела.

- Нет, спасибо, я пешком, - ответил тот.

Проходя мимо гардероба, Владимир Михайлович заметил одиноко висящую черную куртку с воротником из искусственного меха.

- Петрухин готовится к запуску установки, - он знал одежду аспиранта – «Подвиги великих ученых – это психическая болезнь…». Слава Богу, что у многих эту болезнь слониками, дачами, вином, деньгами не вылечить… Только чудак может думать, что современные технологии, в том числе высокоточное оружие, вырастет, как грибы, без всякой науки, надо только пошуршать долларами и помахать триколором. Только таких чудаков стало слишком много во власти…

Пройдя вахту и сойдя по ступенькам, Владимир Михайлович остановился на площадке перед институтом. Большая луна, до этого загороженная высотными домами, выплывала из-за крыш, освещая снег, порождая длинные, мягкие тени. Чьи-то глаза сверкнули в свете луны, потом еще одни и еще. Послышалось шипенье, кошачьи крики. Владимир Михайлович усмехнулся:

- Семик, кис-кис-кис…

Один из котов остановился, повернулся к нему и сделал пару шагов навстречу.

- Ладно, иди по своим делам. Завтра встретимся. Придешь - куда ж ты денешься…

Жизнь продолжалась.



Фото сайт http://study.razon.ru.