Ядерный удар по раку

Для сотен тысяч больных МРНЦ – остров надежды. Более 60 лет здесь разрабатывают, внедряют самые перспективные методы диагностики и лечения рака. Ядерная медицина – направление, где обнинские врачи и ученые занимают передовые позиции. Образно выражаясь, это создание и применение высокоточного ядерного «оружия» для уничтожения опухолевых клеток. Наш собеседник доктор медицинских наук Валерий Крылов возглавляет отделение радионуклидной терапии МРНЦ им. А.Ф. Цыба. Он пришел в институт медицинской радиологии (ИМР РАН), так тогда назывался центр, в 1985 году. Кстати, с МРНЦ они ровесники – родились в Обнинске осенью 1962 года. С Валерием Васильевичем мы обсуждали возможности ядерной медицины и не только.

О времени и о себе

 – Валерий Васильевич, все знают, что радиация может быть опасна. А как ее источники стали использовать в медицине?

  – Интересно, что у истоков ядерной медицины стояли не врачи, а физики — Пьер и Мария Кюри. Еще в 1923 году в СССР 224Ra был рекомендован для лечения, правда, не опухолей, а заболеваний суставов и позвоночника. Но особенно интенсивно интересоваться радиоактивными изотопами в медицине начали после того, как прошли первые испытания ядерного оружия. Стало понятно, что ионизирующее излучение оказывает очень мощное воздействие на живые организмы.
В Институте биофизики, который сейчас называется Государственный научный центр Российской Федерации — Федеральный медицинский биофизический центр им. 
А.И. Бурназяна, была создана так называемая «препарационная лаборатория». Там занимались изучением биологического воздействия радиации. 

 А вот первое в СССР специальное подразделение для применения изотопов именно с лечебной целью появилось у нас в Обнинске в Институте медицинской радиологии (ИМР) Академии медицинских наук СССР. Радиоактивные изотопы йода начали применять для лечения заболеваний щитовидной железы (как при раке, так и при тиреотоксикозе), а затем и радиоактивное золото для лечения патологии суставов.

  – Почему вы выбрали это направление?

  – Очень хотел заниматься новым, чего не делал еще никто. О том, что в ИМР в 1982 году появилось абсолютно новое подразделение – отделение радионуклидной терапии – узнал, когда был студентом Первого мединститута имени И.М. Сеченова в Москве. Изначально хотел заниматься спортивной медициной. Учился в спортшколе – лыжные гонки, биатлон. Самая первая запись в трудовой книжке – «Врачебно-физкультурный диспансер № 1 города Москвы». Я был среди тех, кто участвовал в медицинской подготовке спортсменов к Олимпийским играм в Сараеве, Калгари. Наше отделение врачебного контроля тогда возглавлял человек-легенда, выдающийся альпинист Вячеслав Петрович Онищенко. Главным врачом диспансера был главный врач Олимпийского комитета СССР Лев Николаевич Марков. Именно Лев Николаевич, видимо, предчувствуя, как все изменится в 90-х, сказал тогда мне: «Хочешь развиваться профессионально, иди туда, где делают что-то новое!»
Когда я первый раз пришел в новое отделение ИМР, меня поразили люди, атмосфера. Такое показывали в советских фильмах 60-х годов! Физики за дружеским ужином с энтузиазмом продолжают научные споры, формулы пишут прямо на салфетках. В жизни ранее нигде ничего подобного не встречал. Даже в спортивной медицине, которая изначально заряжена бешеными эмоциями, было не совсем так.

 Помню доктора Валерия Алексеевича Поповских. Он работал и объяснял мне, вчерашнему студенту: «Сейчас мы будем радиоактивное золото вводить под рентгеновским контролем». Принесли контейнер. А оно на золото совсем не похоже, скорее на раствор марганцовки. «Стань сначала позади меня, – сказал он, – я буду закрывать тебя от излучения. Потом, когда несколько раз увидишь и научишься, сам попробуешь». 

 А ведь многие вещи до нас никто в нашей стране не делал! Мне сразу стало очень интересно. И в отделении, и в институте тогда все кругом что-то изобретали, придумывали новое. Было любопытно слушать рассказы «Зубров». Я понял, что это и есть то, ради чего стоит жить. Было яркое, энергетически наполненное время. Еще не произошла Чернобыльская авария, не начались лихие 90-е.

  – Чернобыль перевернул жизнь всей страны. Каким вам вспоминается то время?

  – Наш институт сразу включился в борьбу с последствиями аварии на Чернобыльской АЭС. В ИМР был организован центр санобработки, дезактивации направлявшихся в Москву людей, транспорта из пострадавших территорий. Потом группы специалистов стали выезжать на места выпадения радиоактивных осадков, в частности, на юг нашей области. Анатолий Федорович Цыб, возглавлявший в то время ИМР, был инициатором создания радиационно-эпидемиологического регистра, в который включали людей, попавших в зоны радиоактивного загрязнения, ликвидаторов. Это важнейшая база для научных разработок. Институт активно сотрудничал с зарубежными специалистами, организациями. Они искренне стремились оказать помощь пострадавшим. Это настоящий профессионализм, порядочность.



Сотрудники отделения открытых радионуклидов. 1985 год.

Через тернии – к успеху!

 – Изменилось ли после аварии на ЧАЭС отношение к вашему направлению?

  – К сожалению, в худшую сторону. В ЦК КПСС, Политбюро пошли обращения, что радиация – зло, что с ней надо бороться. До аварии уже начали реализовываться планы по созданию объектов, где применяли бы радионуклиды для лечения и диагностики. Но госпрограмму свернули, а мы оказались отброшены в этой сфере лет на 30!

  – Когда началось движение вверх?

  – Со второй половины 90-х годов. Для нас знаковым событием стало первое испытание 25 декабря 1997 года нового 
отечественного радиофармпрепарата для лечения костных метастазов 153Sm оксабифор. Мне поручили руководить. До этого людям препарат не вводили. Мы очень волновались – это, как первый полет в космос. Пациент – больной раком легкого с множественными метастазами в кости. Он четыре раза в сутки получал морфин и тем не менее продолжал мучиться от боли. После введения препарата проводили сканирование на гамма-камере каждый час. А на третий день пациент сказал: «Знаете, а у меня уже не болит… Но я все равно не могу без уколов».

 Тогда мы поняли, что находимся на верном пути и что этот препарат можно применять и на более ранних стадиях заболевания, не дожидаясь привыкания к наркотикам.

 У меня в кабинете есть много исторических сцинтиграфических снимков. Вот, например, первая женщина, которой мы вводили наш радиофармпрепарат с интервалом через полгода. У нее был рак молочной железы с метастазами в кости. Когда она к нам приехала, то нуждалась в посторонней помощи, страдала от боли. А после второго введения препарата – дома обои поклеила! По тем временам это было чудо. Мы думали, что препарат предназначен только для снятия боли, а увидели, что метастазы уменьшились. Я сообщил об этом в институт биофизики. Там собрали по этому поводу ученый совет, на котором я выступал с докладом.

 Так началось новое направление в нашей медицине – радионуклидная терапия при метастазах в кости. Сейчас это стало обычным делом. У нас такую терапию получают в рамках государственных гарантий по десятку человек в неделю. Вот отсюда, я считаю, пошло восстановление нашей ядерной медицины.

 Следующий «взлет» состоялся в 2011 году. Это было первое в России применение препаратов на основе рения (188Re) для больных с метастазами в кости. А потом был настоящий научный прорыв — впервые в мире создали радиофармпрепарат для лечения больных с метастазами в кости, где транспортным соединением выступала золедроновая кислота (сама по себе терапевтический агент), а в качестве «боевого заряда» был использован 188Re — мощнейший источник терапевтического бета-излучения.

 Летом 2013 года нам довелось впервые в мире провести лечение этим препаратом. Были получены прекрасные результаты. В том же году на международном конгрессе по радионуклидной терапии в Маниле за эту разработку мы получили первую премию.

  – На сегодняшний день ядерная медицина в России достигла мирового уровня?

  – В 2021 году мы совершили рывок, который поставил нас в число мировых лидеров в данной области. Это было первое введение первому пациенту первого отечественного радиотаргетного препарата для лечения рака предстательной железы Лютеций – 177 PSMA. Эпохальная вещь. Как считает академик Андрей Каприн, генеральный директор «НМИЦ радиологии» Минздрава России, разработка на уровне вакцины Sputnik V. Мы сделали то, ради чего люди продавали квартиры, ездили за границу – каждая инъекция стоила от 10 до 15 тысяч евро. При этом изотопы, которые использовали за рубежом для создания радиофармпрепаратов, делались в России.

 Сегодня у нас полный арсенал самого современного оружия для борьбы с раком. Химическое оружие – это химиотерапия, ядерное оружие – наши открытые источники, и даже термоядерное – альфа-излучатели. Более 60 % Лютеция-177 делается в России, в Обнинске – 53 % всего мирового производства Актиния-225. А это ни много ни мало самый дефицитный медицинский изотоп, за которым очереди стоят во всем мире. У нас открылась ядерная аптека, где готовят радиофармпрепараты для каждого отдельного пациента с учетом его состояния.



10 марта 2022 г. –  первая в России процедура радиосиновэктомии новым отечественным радиофармпрепаратом микросферы альбумина 5-10 мкм, меченные Re-188. Это введение в сустав радиоактивных частиц (микросфер альбумина) с рением-188 (Re-188). Метод применяется для лечения артритов коленных суставов.

  – Что все это дает конкретным больным?

  – У меня на приеме недавно побывал человек, больной раком предстательной железы с метастазами в кости. По данным международных исследований, медианная выживаемость при этом диагнозе 11,9 месяца. В 2013 году мы начали клинические исследования нового препарата. Этот пациент в них участвовал. А сейчас приехал на очередное введение Самария-153. Он неплохо себя чувствует, занимается садом, огородом.

 У меня собраны картины, книги, рукоделие разное – это создали люди, которые у нас лечились, которые изменили свою жизнь. Препараты, конечно, помогают, но надо еще, чтобы человек не опустил руки, иначе взглянул на мир. Мысли, чувства, эмоции – это тоже химические процессы. Очень важно ими управлять.



Визит делегации Зимбабве в МРНЦ им. А.Ф. Цыба.



В 2021 году в МРНЦ имени А.Ф. Цыба, филиале НМИЦ радиологии Минздрава России, при поддержке правительства Российской Федерации и Минздрава России открылась аптека по изготовлению радиофармпрепаратов. 

Беседовала Светлана МАЛЯВСКАЯ.
Фото предоставлено Валерием Крыловым и из открытых источников.