Шекспировские страсти в Жиздринском уезде

16 декабря 1888 года окружной суд с участием присяжных заседателей рассмотрел в городе Жиздре дело об убийстве крестьянки Прасковьи Пахомовой. На скамье подсудимых оказались муж погибшей – 30-летний Филипп Свиридов и его 60-летний отец Яков Свиридов. В то время «Калужские губернские ведомости» подробно рассказали читателям обо всех обстоятельствах этого дела.

Чистосердечное признание

В пятницу 8 июня в деревне Белый Колодезь Жиздринского уезда местный крестьянин Филипп Свиридов явился к старосте Андрею Авдееву и заявил о пропаже своей жены Прасковьи. По словам Филиппа, произошло это еще 6 июня. Женщина вместе с ним работала в лесу, потом будто бы озябла и пошла погреться на стан к костру. Впоследствии ее там не оказалось. Не вернулась Прасковья и на следующий день.

Староста принял меры – в субботу собрал народ и вместе со Свиридовым все отправились в лес на розыски пропавшей. В болотистом месте они нашли пустую свежевырытую могилу. Поскольку многие знали, что супруги «жили между собой нехорошо», односельчане заподозрили, что Филипп сотворил что-то со своей супругой, и потребовали от него указать, где находится ее труп. Под напором земляков тому пришлось отвести их на место. Прасковья лежала в двух десятинах от могилы, прикрытая сверху ворохом хвороста. На голове и теле женщины видны были многочисленные раны.

Свиридов принародно признался в убийстве, объяснив, что отец заставлял его избавиться от жены. В противном случае Яков грозил прогнать сына со двора. Ударив жертву топором по голове, он затем изранил ее тело, чтобы все подумали, что женщину растерзал медведь.

В поисковой партии находился брат покойной Андрей Пахомов. Он стал допытываться, когда и зачем родственник решил пойти на смертоубийство. Филипп объяснил, что задумал избавиться от жены за неделю до того, как все свершилось. При этом он рассчитывал, что жить у отца после этого ему станет лучше. Так и произошло. Когда сын вернулся домой и рассказал о случившемся, Яков растопил печь и пожарил сыну яичницу, тогда как прежде даже хлеба вволю ему не давал.

На основании этих слов оба Свиридова были привлечены к следствию. Первый – по обвинению в предумышленном убийстве своей жены, второй – за подстрекательство сына к совершению данного преступления.

Разлад в семье

В ходе следствия Филипп изменил свои показания. Признавая себя виновным, он заявлял, что не помнит того, как наносил Прасковье раны, как рыл могилу, чтобы спрятать ее труп, и как заявлял о пропаже жены.

За что ее убил, крестьянин тоже забыл, потому что никакой ссоры перед этим между ними не было. Филипп уверял, что отец его Яков Афанасьевич жил с невесткой в согласии и извести, а тем более убить ее сына не подговаривал. О том же твердил и сам 60-летний мужчина, который наотрез отказывался признавать себя виновным.

Однако материалы предварительного следствия опровергали эти показания. Опрошенные жители деревни показали, что атмосфера в семье Свиридовых была не столь благодушна, там часто случались ссоры. Староста Авдеев рассказал, что свекор неоднократно жаловался ему на Прасковью, утверждая, что та ничего не умеет делать по хозяйству.

Брат покойной Андрей Пахомов и крестьянин Михаил Савельев, женатый на ее сестре, сообщили о частых жалобах родственницы на Якова Афанасьевича: «Через него житья нет». Вспомнили и о том, как два года назад она рассказывала родным, что свекор требовал от нее «иметь с ним незаконную связь».

В своих показаниях крестьянин Никифор Ефанов подтвердил, что слухи об этом действительно ходили по деревне. Сам он был однажды свидетелем того, как Яков Свиридов с шумом и бранью выгнал невестку из дому и выбросил вслед все ее имущество.

После этого Прасковья вынуждена была наняться в работницы к проживающему в сельце Фролово крестьянину Василию Харитонову, у которого и прожила целое лето. По отзыву последнего, Прасковья была трудолюбивой женщиной и ее работой все были довольны. Погибшая часто жаловалась на свекра и не раз высказывала мысли о том, что муж и его отец когда-нибудь убьют ее.

Осуждение и оправдание

При судебно-медицинском вскрытии тела врач сделал заключение: «Смерть последовала от раскола черепа и кровоизлияния в черепную полость, вследствие нанесенных по голове двух ударов тупым тяжелым орудием, по всему вероятию, обухом топора». Что же касается других найденных на трупе повреждений, то все они, по мнению специалиста, были сделаны уже после смерти женщины.

Судебное разбирательство не дало никаких новых данных по этому делу. Присяжные признали подсудимого Филиппа Свиридова виновным в убийстве жены с заранее обдуманным намерением. Суд приговорил его к тринадцати годам каторжных работ.

А вот отцу его Якову Свиридову был вынесен оправдательный вердикт. Возможно, на присяжных подействовало красноречие защитника, который был у старшего Свиридова, в отличие от сына. Справедливо или нет – история об этом умалчивает.