Русские немцы

Незатейливые шаблоны информационной войны против России на Западе не меняются десятилетиями. Негативные новости о нашей стране формируют информационную повестку, а все хорошее попросту замалчивается. Как это отражается на массовом сознании и отношении немцев к русскоязычным гражданам, нам рассказали бывшие калужане, ныне живущие под Берлином.

Переселение

Якоб: – В 1990-е годы в Германии действовала государственная программа по возвращению насильно перемещенных соотечественников, благодаря которой многие немцы из бывших советских республик переселились на историческую родину.

Мои предки жили в Крыму, там же родился мой дед. В советские времена семью разделили и вывезли: одних – в Архангельск, других – в Тулу. Когда начала действовать программа, родственники переехали на постоянное место жительства в Германию. Основная волна пришлась на 1992-1993 годы. Мы уезжали последними. Задержались потому, что в России у меня подошел срок службы в армии, после чего я пять лет был невыездным из-за режима секретности.

Благодаря участию в программе мы с женой получили возможность в течение года посещать бесплатные языковые курсы. Немцев следует поблагодарить, это очень помогло нашей интеграции в их общество.

Адаптация

Елена: – Мы старались не афишировать, что приехали из России, громко не общаться на русском. Но поначалу все равно чувствовала на себе косые взгляды. Очень дискриминирующим было отношение немцев к нашему высшему образованию. Например, мой институтский диплом социального педагога в Германии не признали. Фактически обнулили все заслуги.

Лет восемь жили вообще без российского телевидения. Были абсолютно политически нейтральными, учили язык и в итоге полностью адаптировались к немецким реалиям.

Я работаю в общественном месте – больнице, контактирую с большим числом немецких пациентов. Как бы ты хорошо ни говорила на языке, акцент все равно никуда не спрячешь. Но они очень деликатные, редко можно услышать вопрос: «Откуда вы?»

Якоб: – Лично у меня не было негативного опыта в Германии из-за того, что я русский. Естественно, поначалу немцы относились к этому настороженно: приехали какие-то люди с немецкими фамилиями, но по-немецки разговаривают очень плохо, с диким акцентом.

Мы живем в восточной Германии, бывшей ГДР. Восточные немцы очень близки к русским, в основном они выступают за дружбу с Россией и недовольны ее конфронтацией с НАТО. При общении мои коллеги, воспитанные в ГДР, сразу начинали вспоминать русский язык, который они учили в школе, пытались поговорить со мной по-русски.

Двойные стандарты

Елена: – Так продолжалось до тех пор, пока в отношении России не начали проводить политику двойных стандартов. Началось это с грузинского конфликта в 2008 году. Тогда нам впервые стало казаться, что происходят какие-то разногласия. А с началом военной операции на Украине немцам стали вбивать в голову, что Россия и русские – это что-то страшное. Отношение к нашей Родине у многих немцев резко ухудшилось.

Честно говоря, я боялась, что после начала спецоперации будут какие-то нападки, но пока мне никто ничего по этому поводу не говорил. Я не заметила негатива ни со стороны начальства, ни со стороны коллег, ни со стороны пациентов. Они стараются не говорить на эти темы. Я тоже прикусила язык – мало ли кому и что они перескажут. Надеяться, что люди примут нашу позицию, не стоит. 10 процентов пытаются соображать и взглянуть на ситуацию объективно. Остальные верят тому, что говорят по телевизору.

Якоб: – Раньше чаще спрашивали, откуда мы приехали. Но сейчас в Германии очень много иностранцев. Из Польши, Прибалтики, с Украины, отовсюду. Широко представлены арабские страны. Поэтому слышится речь с самыми разными акцентами.

Агрессии никакой нет, но общение стало более осторожным, круг людей ограничился. Раньше сидишь в бюро, кто-то проходит мимо: «Якоб, привет! Как дела?» Человек останавливается, завязывается беседа. Теперь же слышишь: «Доброе утро», и он проходит мимо. Некоторые коллеги, с которыми мы раньше нормально общались и переписывались, вдруг перешли в режим молчания. Ты звонишь человеку, а он не берет трубку, пишешь – не отвечает. Невольно возникают мысли, что это из-за того, что мнение о русских изменилось. Хотя прямого подтверждения этому нет.

В обсуждении темы событий на Украине нужно быть очень осторожным, чтобы понимать – собеседник на твоей волне или нет. К сожалению, в повседневной жизни приходится постоянно думать об этом.

СМИ против России

Якоб: – Информационный фон западных СМИ много лет носит ярко выраженный антироссийский характер. Помню, задолго до Крымской весны, в 2009 году я часто летал в командировки в Дюссельдорф. Брал в дорогу газеты – не «желтую прессу» вроде «Бильд», а «Зюддойче Цайтунг» и другие авторитетные издания. Везде российская повестка и происходящие там события освещались исключительно в негативном ключе. Альтернативной точки зрения нет, к сожалению.

На начальной фазе спецоперации все были в шоке. Со всех сторон звучало, что Россия – агрессор, Путин – тиран и так далее. Но постепенно это проходит. Информационная борьба оказывает свое влияние. Люди начинают понимать, что официальная пропаганда из телевизора их дурит, ищут другие источники и постепенно меняют свою точку зрения на происходящее на Украине. К сожалению, происходит это не так быстро, как хотелось бы.

У немцев существует большая потребность в альтернативных источниках информации. Но телеканал RT на немецком языке власти Германии не допустили. Спасает интернет. У нас есть хорошие друзья, настроенные пророссийски. С ними мы постоянно обмениваемся интересными ссылками.

Елена: – Немцы понимают, что первый и второй государственные каналы, которые существуют на средства налогоплательщиков (57 евро в квартал с каждой квартиры или жилого дома, независимо от того, смотришь ты их или нет), дают необъективную информацию. Смотришь на экран – сердце кровью обливается. Три стандартные новости в вечернем выпуске: Путин опять что-то натворил, Россия кого-то разбомбила и погода. 

Они не несут информацию, а сразу навязывают свое мнение, дают оценку, направленную против нашей страны. Даже в детские передачи умудряются втиснуть свою антироссийскую пропаганду. Отвратительно выглядит, когда с юных лет людям промывают мозги.

Беженцы

Якоб: – Недавно гуляли по центру Берлина и обратили внимание – много русской речи вокруг. Раньше такого не было, пока украинские беженцы не подъехали. За рубежом за ними никто не следит, поэтому они предпочитают общаться на более привычном для себя языке – русском. Немцы же вообще не могут отличить русского от украинца, для них мы все одинаковые.

При общении с украинцами стараемся особо не нагнетать эмоции. Есть у нас соседи, которые давно переехали с Западной Украины. 
С ними мы еще с 2014 года заключили негласное соглашение – не разговаривать о политике. Просто дружим, помогаем друг другу. Семья у них большая и даже внутри нее существуют разные точки зрения.

Елена: – На самом деле смешно. Была я на главном вокзале Берлина и поймала себя на мысли, что никогда не чувствовала себя так комфортно. Со всех сторон родная речь, примерно каждый четвертый так разговаривает. Как будто в России оказалась.

Смех смехом, но украинцы, сами того не подозревая, активно распространяют русскую культуру в Германии. Семьи, в которых они живут, приобщаются к русской кухне и пробуют винегрет, блины, борщ, сало и другие традиционные русские блюда.

Украинская «элита»

Якоб: – Большой наплыв беженцев был в первые дни после начала спецоперации. У нас половина улицы была забита припаркованными украинскими машинами. Причем не простыми, а премиум-класса – «Мерседесами», «Лексусами», «Порше».

Поначалу украинцы проводили много разных акций. Вели себя очень громко и агрессивно, мазали все вокруг желто-синей краской. С ними невозможно нормально разговаривать, вести адекватную беседу. Они сразу начинают кричать, переходят все границы. Нас это сильно раздражало, знаю, что и многих немцев тоже. Они долго терпели, но постепенно это сходит на нет. Украинец тычет свой паспорт в лицо и требует к себе какого-то особого отношения. Кто такое выдержит?

Елена: – В народе уже байки про них ходят. Например, друг нашей дочери – водитель автобуса. Рассказывает, что украинские пассажиры хотят, чтобы их возили исключительно бесплатно.

Часто бывает, что человек подъезжает на дорогом автомобиле и становится в очередь за бесплатными продуктами питания. В Германии бедным раздают еду, у которой истекает срок годности. Он показывает свой украинский пас-порт и, ничуть не смущаясь, загружает продукты в багажник. Жители Германии видят номерные знаки на машине, и такое поведение у них вызывает недоумение. Тем более им есть с чем сравнивать. 

До украинцев у нас были сирийские, иракские, афганские беженцы, которые выглядели совсем иначе. Одни чувствуют себя элитой, которой надо дать все. Другие неожиданно оказались не у дел, хотя они тоже беженцы, тоже вынуждены были бежать из своих разрушенных НАТО стран. Но к ним такого отношения нет. Я ни разу не слышала, чтобы сирийцам, иракцам или афганцам разрешили бесплатно кататься на автобусах и электричках.

Последствия санкций

В Германии  понимают, чем вызвана такая инфляция. Поэтому все чаще звучат призывы открыть «Северный поток-2», который был взорван. Но следует учесть, что среднестатистический немец достаточно богат, деньги у него есть. Рост цен хотя и бьет по его карману, но пока он в состоянии платить. И идея «давайте пока немного потерпим и дожмем русских» еще сидит в его мозгах.

Якоб: – Введенные против России санкции заметно отразились на ценах внутри Германии. Ползучая инфляция была и до начала событий на Украине – потихоньку дорожало молоко, масло. Но после 24 февраля процентов на 30 подорожало абсолютно все.

Особенно резко взлетели цены на энергоресурсы – бензин, дизельное топливо, газ. Литр бензина подскочил с 1,50 до 2,20 евро. Это было сильное потрясение. Потом правительство придумало субсидирование, три месяца гасило высокие цены. Но как только перестало это делать, они опять повысились. Хотя машин на дорогах меньше не стало. Пока незаметно, чтобы немцы перестали пользоваться личными автомобилями.

Елена: – Самое страшное – это цены за энергоснабжение. Конкретно в нашем случае в течение этого года мы уже получили три письма с уведомлением о повышении: с 1 января, 1 мая и 1 ноября. Причем в ноябре мы будем платить в два раза больше, чем платили до этого. Сейчас за газоснабжение нашего обычного среднего дома жилой площадью 130 квадратных метров придется отдавать 150 евро. Думаю, это не последнее повышение.

Но мы рады и этому, так как многие немцы оказались в гораздо худшей ситуации. Все зависит от поставщиков, с которыми у них заключены контракты. Есть базисные поставщики, как у нас, которых закон обязывает снабжать население теплом, а есть какие-то фирмы, которые занимаются перепродажей. Раньше у них были более дешевые расценки. Зато сейчас, коллеги рассказывают, тарифы за газ выросли в десять раз – с 45 до 450 евро.

Поменять же поставщика практически невозможно. Гарантировать стабильную цену тебе никто не может, поэтому все сразу задирают ее до небес, и ты понимаешь, что лучше не дергаться и оставить все как есть.

Осознание придёт позже

Елена: – При этом мои знакомые, у которых тарифы выросли в десять раз, не собираются голосовать за оппозиционную партию «Альтернатива для Германии» и продолжают поддерживать «своих» политиков, которые довели страну до такого состояния.

Мне кажется, еще не прошло достаточно времени, чтобы народ это прочувствовал. Осознание придет в следующем году. За два ковидных года, когда большинство немцев не путешествовали и тратили значительно меньше, у них накопился финансовый «жирок». Когда он сойдет, изменится и отношение людей к происходящему.

Якоб: - Хотя определенные шаги люди все-таки предпринимают. Например, избавляются от своих бензиновых и дизельных машин и приобретают электромобили, количество которых на дорогах заметно увеличилось. Желая получать бесплатную электроэнергию, немцы активно скупают солнечные панели и устанавливают их на крыши. Старые газовые отопительные котлы заменяют на новые энергосберегающие.