По варяжскому следу

Давненько ничего не писали мы о природной и археологической жемчужине Калужского края – Чёртовом городище. А вот и повод появился. Да еще какой! Урочище порадовало исследователей очередной уникальной находкой, приближающей историков к разгадке тайны этого замечательного памятника прошлого.

Сухой строкой научной статьи

Скажем сразу: наши читатели узнают о находке в числе первых. Соратники по экспедиции, работавшей на Чертовом в начале 2000-х, прислали верстку статьи, еще не вышедшей в свет. Опубликована она должна быть в сборнике Института археологии Российской академии наук «Археология Подмосковья». Авторы – кандидат исторических наук Олег Прошкин и исследователь-любитель Алексей Павлишак. Вот ее краткое содержание, или, выражаясь по-научному, саммари.

Несколько лет назад у подножия вала Чёртова городища в воронке от корневища рухнувшего дерева авторы статьи нашли железный наконечник копья. «Втульчатый, с пером ланцетовидной формы… На втулке имеется геометрический «готический» орнамент… Длина – 43 см, ширина лезвия – до 5 см, диаметр втулки – 3,7 см». Наконечников такого типа найдено не так уж много, большинство в Финляндии и Норвегии. А те немногие, что обнаружены в России, в основном происходят из захоронений дружинников. (Не тех, конечно, которые в советские годы стояли на страже общественного порядка, а воинов из отрядов-дружин древнерусских князей.)


Фото находки публикуется впервые.

Датируются эти захоронения IX – X веками – временем становления Древней Руси как государства. А дружинниками в те года были в большинстве своем норманны (они же скандинавы, они же викинги, они же варяги – зовите как хотите).

Ярким дополнением к наконечнику копья служат найденные на Чёртовом городище ранее ланцетовидные наконечники стрел, которые также имеют скандинавское происхождение.

В ходе исследований было установлено, что поселение прекратило свое существование в первой половине X века в результате нападения извне. И авторы делают вывод, что в этом конфликте принимали участие воины-дружинники.

Вот такое саммари. А теперь попытаюсь пояснить, что все это значит.

Дом Перуна и Велеса

Что представляет собой Чёртово городище с точки зрения археологии? Сейчас мы будем говорить о последнем периоде его функционирования – от рубежа VIII – IX веков до начала X века.

Чёртово существенно отличается от большинства укрепленных поселений того времени. Оно расположено далеко от значительных водных артерий, ландшафт урочища не благоприятствует земледелию, в ближайшей округе нет следов поселенческой инфраструктуры. На площадке городища отсутствует выраженный культурный слой, который формируется в процессе хозяйственной деятельности людей. Однако их материальных следов – находок предметов различного назначения – предостаточно. Наличие на городище причудливых камней с углублениями и свидетельства очевидцев, живших в XIX – начале XX века, о неких каменных сооружениях подтолкнуло исследователей к выводу о культовом, а не поселенческом характере археологического памятника. Проще говоря, повседневно обитали в крепости, выстроенной из дерева, земли и местных камней, вовсе не труженики и воины, а идолы языческих богов и, может быть, немногочисленные жрецы. Короче, святилище здесь было, или капище, если хотите.

Кто-кто на городище жил, кто-кто на высоком жил?

Если говорить о находках интересующей нас эпохи, то они делятся на три группы. Первая – это предметы роменской археологической культуры. Одни исследователи отождествляют роменцев с летописным племенем северян, другие причисляют к ним и вятичей. Некоторые вообще говорят, что северяне и ранние вятичи – это одно и то же. В любом случае речь идет о славянах, пришедших в Верхнее 
Поочье в конце VIII века.

Вторая, самая многочисленная, группа – находки, относящиеся к салтово-маяцкой культуре. Этнически ее люди были степняками – аланами и булгарами. Культуру ученые отождествляют с Хазарским каганатом – могучим государством кочевников, существовавшим в VII – X веках.

И третья, крайне маленькая, группа – это несколько наконечников стрел, формой похожих на хирургический инструмент ланцет, которые имеют западноевропейское происхождение. К этой группе теперь добавился описываемый в статье наконечник копья. 

Да, есть, конечно, и четвертая группа – предметы импорта.

Из летописей нам известно, что в то время некоторые славянские племена находились в сфере влияния Хазарского каганата. Вятичи (и северяне, кстати, тоже) платили хазарам налог, а те защищали города и веси своих данников от других охотников поживиться. Такими охотниками выступили князья нарождающегося древнерусского государства (которое не вполне справедливо еще недавно историки именовали Киевской Русью). Князья эти были норманнского происхождения, и дружины их процентов на 90 состояли из соплеменников-варягов.

Моделируем ситуацию. Идет процесс присоединения к молодому централизованному русскому государству новых земель и племен. Чёртово городище – святилище славян, ходящих под рукой Хазарского каганата, подвергается атаке варяжской дружины киевского князя. Оборону вместе со славянами держат хазары. Варяги берут городище штурмом и ставят точку в его истории. Занавес.

Вымысел не есть обман –

эта строка из стихотворения Булата Окуджавы приходит в голову, когда наклонности литератора во мне пытаются взять верх над скрупулезностью историка.

В склянке темного стекла
из-под импортного пива
роза красная цвела
гордо и неторопливо.
Исторический роман
сочинял я понемногу,
пробиваясь, как в туман,
от пролога к эпилогу…

Ну чем трагическая история Чёртова городища не сюжет для исторического романа?! Ладно, пусть будет повесть или даже рассказ.

Если бы лирик во мне окончательно одолел условного физика, я бы обязательно взялся за перо Дюма и Пикуля. И начал бы примерно так: 

«…Рев зовущего на штурм рога разорвал вязкую тревожную тишину, висящую над местом предстоящей битвы. Олаф привычным манером вскинул на левую руку видавший виды щит, на котором уже с трудом угадывались очертания черного ворона – птицы бога Одина. Кольчуга откликнулась на резкое движение чуть слышным звоном. Правая рука крепко сжала ясеневое древко копья, блеснувшего жадным до вражеской крови наконечником в лучах рассветного солнца.

 – Вер зик, хер эк ком! – зычно выкрикнул стоявший поодаль седовласый хёвдинг. – Берегись, я иду!

 – Ху! – вслед за вождем выдохнула разом дружина.

 – Ху! – исторг из могучей груди боевой клич Олаф.

Штурм начался…»

Замысел ещё не точка

И вот перед нами вновь варяг Олаф, герой исторического романа, который так никогда и не будет написан. На прошлой неделе мы оставили его в момент начала штурма капища славян в богатой мехами лесной Гардарике*.

 Но, по замыслу автора, не долго оставалось жить суровому северному воину. Минута – и его рывок навстречу засевшим за частоколом врагам остановит коварная хазарская стрела. Просвистит, трехлопастным острием своим буравя воздух, и вопьется в незащищенную кольчугой могучую шею. Захрипит Олаф, подобно пораженному охотником вепрю, и рухнет на камни в нескольких шагах от крепостного вала, орошая их горячей кровью. Выпадет из слабеющей руки верное копье – то самое, которое спустя 11 веков отыщут потомки защитников святилища. И в последний миг почудится ему, что зрит сквозь смежающиеся веки разноцветные волны полярного сияния – такие, как часто видел в небе далекой родины своей.

 То блестят доспехи валькирии – девы-воительницы. Вот она в крылатом шлеме на крылатом белом скакуне спускается с небес, чтобы забрать с собой душу дружинника. Славно дрался он во многих битвах и с оружием в руках пал, грудью встретив смерть. Такие желанны в Вальхалле – раю для героев. Вот подхватила дочь одноглазого Одина истекшую из тела душу и понесла в обитель богов Асгард. Чтобы в небесном чертоге ее отца возродился он к вечной жизни. Будет он там сражаться с такими же, как сам, избранными храбрецами-эйнхериями, сотни раз умирать и воскресать для великого дружеского пира. А на пиру том рекою льется хмельной мед, которым доится священная коза Хейрунд, щиплющая листву мирового древа Иггдрасиля…

 Стоп, что-то не туда понесло журналиста. Оставим Олафа и иже с ним настоящим писателям. Только вот историческим романистам в этом повествовании явно будет
недоставать реальных личностей, чьи имена сохранили хроники. Без них – никуда.

 А теперь серьезно. Историческая наука зиждется на анализе данных источников самого разного рода. Чтобы приблизиться к истине, одних археологических исследований мало. Хорошо бы сопоставить их результаты с информацией из письменных документов.

 Манящей тропой пардуса

Первое летописное упоминание о военном конфликте киевских князей с вятичами содержится в «Повести временных лет» под 966 годом. Главный герой этого противостояния
– Святослав Игоревич, первый русский правитель, носивший славянское имя (имена его предшественников Рюрика, Олега, Игоря, Ольги – норманнские).

 Святослав был личностью выдающейся. С ним связаны крупные территориальные приобретения нарождающегося древнерусского государства. Нестор-летописец отзывается о князе так: «Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и быстрым был, словно пардус (гепард. – Ю.Р.), и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, – такими же были и все остальные его воины. И посылал в иные земли со словами: «Иду на вы!»



Автору этой статьи посчастливилось подержать в руках древнее оружие. Серьезная штука, увесистая. Этим наконечником впору как мечом махать, по размерам он вполне сравним с римским гладиусом, разве что чуть покороче. Вероятно, древко копья было недлинным – метра полтора. Есть в скандинавских хрониках свидетельства, что такими копьями не только эффективно кололи врага, но и рубили.

 Первое знакомство Святослава с предками калужан состоялось в 964 году, в ходе подготовки к походу на Хазарский каганат. «И пошел на Оку реку и на Волгу, и встретил вятичей, и сказал вятичам: «Кому дань даете?» Они же ответили: «Хазарам по шелягу с рала (по серебряной монете с сохи. – Ю.Р.) даем». Князь принял эту информацию к сведению и пошел устранять конкурентов. Что с успехом и сделал в следующем году, взяв штурмом хазарский город Саркел, ставший русской Белой Вежей. Каганат (в этот ли год или чуть позже – историки спорят) был разгромлен.

 В следующем году победитель Святослав вернулся к вятичам за данью. Но те, видимо, не захотели подчиниться добровольно. «В лето 6474 (966 год. – Ю.Р.) вятичей победил Святослав и дань на них возложил», – сообщает летописец.

 Перед разговором с Олегом Прошкиным, посвятившим исследованиям Чёртова городища долгие годы, я уже потирал руки. Предвкушал, как безымянный хевдинг – предводитель варяжской дружины, штурмовавшей славянское капище, обретет имя. Ибо известно, что воспитателем Святослава и его воеводой был норманн Свенельд – личность прославленная и не раз упомянутая в письменных источниках. И самого Святослава можно было бы в роман ввести. Тем более что его ультиматум «Иду на вы!» четко вяжется с боевым кличем викингов «Берегись, я иду!».

 Однако Олег Леонидович меня жестко разочаровал. Никак он не соглашается привязать уничтожение святилища на Чёртовом к походам князя-пардуса. Настаивает, что трагедия случилась не позднее первой четверти X века, то есть во времена правления Олега Вещего или Игоря Рюриковича.
Что ж, ученому виднее. Можно, конечно, схватиться за соломинку: к своим выводам он пришел «на данном этапе исследования памятника». Раскопками изучена лишь малая часть площадки городища. А вдруг под спудом земли нас еще ожидают находки, которые позволят отодвинуть роковой день лет на 30-50?



Наконечник хазарской стрелы – один из нескольких десятков, найденных на Чёртовом городище.

 Я склонен в данном случае всецело довериться заключениям специалиста. Пусть они хоронят красивую версию со Святославом, но зато подталкивают к более интересным выводам. 

 Получается, что походы варяжских княжеских дружин в земли вятичей происходили еще задолго до первого письменного о них упоминания. А уж почему эти военные действия не попали в поле зрения хронистов – бог весть.

 Интересно было бы хоть бегло пройтись по страницам летописей, несущим сведения о взаимоотношениях киевских правителей с нашими предками. Это мы и попытаемся сделать на будущей неделе.


*Гардарикой – «страной городов» – средневековые скандинавы называли Русь.




 Старшая и младшая монеты (аверс и реверс) из клада, найденного на Чёртовом городище.

Соль на раны антинорманнистов

На прошлой неделе мы прервали рассказ о наконечнике норманнского копья обещанием бегло пройтись по письменным источникам, свидетельствующим о противостоянии вятичей намерениям правителей Древнерусского государства подчинить их своей воле. В основу нашего экскурса положим «Повесть временных лет», написанную в самом начале XII века киево-печерским монахом Нестором. Оговоримся, конечно, что далеко не все в ней стоит принимать на веру, однако ничего более внятного в арсенале исследователей Руси изначальной, увы, нет.

Вот как Нестор знакомит нас с вятичами: «Были два брата у ляхов (поляков, западных славян. – Ю.Р.) – Радим, а другой – Вятко… а Вятко сел с родом своим по Оке, от него получили свое название вятичи».

В 879 году на погребальный костер взошел князь Рюрик, которого когда-то принято было считать основателем и первым правителем Древнерусского государства. Его семнадцатью годами ранее призвали на княжение то ли в Ладогу, то ли в Новгород славяне – ильменские словене и кривичи вкупе с финно-уграми – чудью и мерей. «Приходите княжить и владеть нами», – воззвали они, ибо «земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет».

…Вот сейчас прямо кожей ощущаю праведный гнев противников норманнской теории происхождения Русского государства, запущенной в научный оборот немцами Байером и Миллером в середине XVIII века. Не относя себя к ее безоговорочным сторонникам, все же замечу, что рациональные зерна в ней есть. Большинство современных исследователей хоть и не считают скандинавов основателями государства на Руси, но признают их серьезное влияние на этот процесс. Что, кстати, подтверждается не только письменными, но и, как мы можем судить, в том числе по находкам с Чёртова городища, археологическими источниками…

Итак, после того как Рюрик отправился в мир иной (либо в Вальхаллу с поля битвы, либо в Хель со смертного одра – доподлинно не известно), власть взял его приближенный, хёвдинг Хельге, опекун малолетнего княжьего сына Ингвара. Три года спустя Хельге, которого мы знаем под именем Олег и под прозвищем Вещий, пошел на Киев, где правили его соплеменники Аскольд и Дир. Конкуренты были убиты, Киев взят, утвержден столицей и наречен «матерью городов русских».

Хельге, Ингвар, Хельга и Свенельд

В следующем, 883-м, году Олег ополчается на славянские племена, находившиеся в сфере влияния Хазарского каганата. Начинает с древлян, отдававших кочевническому государству «по черной куне с дыма» (по шкурке куницы с дома. – Ю.Р.): «Я враг хазарам, потому и вам незачем платить им дань». Следующие – северяне (те самые носители роменской культуры, которые археологически идентичны ранним вятичам). За ними – радимичи, и все тот же диалог: «Кому дань даете? – Хазарам. – Не давайте хазарам, но мне давайте».

О каких-либо военных столкновениях Олега с вятичами в летописях сведений нет. Однако Нестор фиксирует бойцов этого племени в составе объединенного русского воинства в походе на Царьград – Константинополь, который завершился прибиванием Олегова щита на городские ворота столицы Византийской империи. Добровольно или по принуждению отправились вятичи в этот легендарный поход, остается только гадать. Правда, ни в одном зарубежном источнике, в том числе в многочисленных византийских хрониках, эта победа русских не упомянута, но для нашего экскурса в историю вятичей сие не суть важно.

В 912 году на киевском престоле утверждается возмужавший Ингвар. Князь, которого мы знаем как Игоря, сменяет опекуна, по легенде, «принявшего смерть от коня своего». Игорь в военных походах был далеко не столь удачлив, как Олег. И сбором дани он занимался, видимо, не сам, а отправлял за ней своего воеводу – хёвдинга Свенельда.

О столкновениях Игоря с вятичами в письменных источниках данных тоже нет. А вот Свенельдова дружина, не удостоившаяся внимания летописца, вполне могла пройтись по их землям огнем и мечом. Предполагаемое время уничтожения Чёртова городища и городища Супруты в Тульской области, где вятичское население добрососедствовало с хазарами, как раз выпадает на период княжения Игоря.

Зато летописец в красках рассказывает о гибели незадачливого правителя в 945 году. «Сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам». Вот вам подтверждение тому, что у Свенельда была своя дружина и что действовать он мог самостоятельно. Князь, подчинившись воле приближенных, идет в земли древлян и взимает с них дань в двойном размере. А потом и возвращается с малым отрядом, чтобы получить еще. Возмущенные такой наглостью древляне привязывают ненасытного Игоря за ноги к макушкам двух согнутых берез, жестокой казнью этой ставя точку в его правлении.

На трон садится супруга Игоря Хельга (по-нашему Ольга), опекунша малолетнего сына Святослава. Она неоднократно с изощренной жестокостью мстит древлянам (ох уж и натворили дел наши святые – что Ольга, что внук ее Владимир – в бытность свою язычниками!). Но в историю Ольга вошла не только как яростная безутешная вдова и первая княгиня-христианка, но и как мудрый государственный деятель. Осознав, что вести дела с податным населением, как вел их покойный супруг – «по беспределу», нельзя, княгиня законодательно учреждает «погосты» – места сбора дани-«полюдья», фиксирует ее размер, определяет «оброки» и «уставы» – сроки и периодичность выплат. В процессе установления этих регламентов вполне могли иметь место вооруженные столкновения дружин с подданными, но о вятичах в этой связи информации опять же никакой нет.



 Лев Фомичев. Илья Муромец и Соловей-разбойник. Лаковая миниатюра.

Сладостный звон шелягов

Факт остается фактом: Чёртово городище, как и ряд поселений в междуречье Оки и Дона со сходными археологическими характеристиками, погибло в ходе военного конфликта с участием норманнских воинов и хазар предположительно в первой четверти (может, чуть позже) Х века. Что же так тянуло киевские дружины в земли вятичей? Каким медом там было намазано, кроме настоящего (в бортничестве наши предки толк знали)?

Дело в том, что все эти поселения вятичей находились на Донском торговом пути, по которому купцы через волоки попадали из притока Дона Упы в притоки Оки (Жиздру, например). А некоторые исследователи считают, что вятичи Верхнего Поочья контролировали и еще один торговый путь – «из славян в арабы», который мог вести торговые суда с Балтики в Волгу через Угру и Оку.

В любом случае вятичи были серьезными участниками международной торговли и получали от нее немалые дивиденды. Сам мэтр исторической науки Борис Рыбаков писал: «Клады в земле вятичей составляют почти половину всех кладов на славянских землях». В кладах тех – в основном арабские серебряные монеты – дирхемы, которые на Руси именовались шелягами (как, впрочем, и все остальные монеты зарубежной чеканки). Недаром же на традиционный вопрос Святослава «Кому дань даете?» в 964 году вятичи ответили: хазарам, но не шкурками пушных зверей, а «по шелягу с рала». Этими самыми шелягами-дирхемами расплачивались с нашими предками купцы за ту же пушнину.

Что касается кладов, то на Чёртовом городище один такой обнаружен. Точнее, лишь некоторая, скорее всего, малая его часть. В ходе раскопок найдено 49 серебряных шелягов – в основном дирхемов, есть также драхмы и полудрахмы. Младшая монета – дирхем державы Абассидов, отчеканенный в 813 – 814 годах в Самарканде. А старшая – драхма владыки сасанидского Ирана Хосвова II (конец VI – начало VII веков), произведенная в городе Нишапур.

То есть земля вятичей в описываемое время была связующим звеном между арабским Востоком и Центральной Европой, в экономическом отношении вовсе не отсталой, а наоборот, зажиточной. Поэтому и тянулись сюда загребущие руки сначала хазар, потом – киевских князей. Кстати, исследователи считают, что именно столкновения дружинников с вятичами и уничтожение упомянутых выше поселений обнулили экономическое значение Донского торгового пути.

Соловей да Ходота

И в заключение о том, как шел процесс присоединения вятичей к Древнерусскому государству после гибели поселения на Чёртовом.

Не сильно вятичи стремились в лоно Киева. После похода Святослава в 966 году, о котором мы писали на прошлой неделе, они вскорости вышли из подчинения. Пришлось сыну Святослава Владимиру, тому, который Красно Солнышко, он же Святой, восстанавливать статус-кво. В 981 году Владимир «вятичей победил и возложил на них дань от плуга. Как и отец его имел». Но уже в следующем году жители Поочья восстали. Пришлось князю вновь брать в руки оружие и приводить непокорных к повиновению.

Но вряд ли его успехи дали долговременный эффект. Степень независимости вятичей была такова, что через их земли долгое время не рисковали ездить даже киевские князья, предпочитая обходить их севернее. «Прямоезжею дороженькой — пятьсот есть вёрст, ай окольноей дорожкой — целая тысяча» – помните былину об Илье Муромце, направлявшемся в Киев к Красну Солнышку и победившем по пути Соловья-разбойника? Место обитания супостата, засевшего на «тридевяти дубах» у дорожки прямоезжей, локализуют на границе Брянской и Орловской областей. Однако наши краеведы, ссылаясь на то, что путь этот лежал через «леса Брынские», переносят его в окрестности села Брынь Думиничского района. Краеведы и даже некоторые ученые предлагали считать Соловья не кем иным, как вятичским вождем, контролировавшим со своими воинами придорожную заставу и взимавшим дань с путников.

И столетие спустя путь «сквозь вятичи» был еще опасен. Правнук-тезка Владимира Святого по прозвищу Мономах (по-гречески – сражающийся в одиночку) в «Поучении» детям ставит свой поход этим путем к Ростову в ряд славных своих деяний. Ему пришлось дважды пытать воинское счастье в боях с восставшим вождем вятичей Ходотой и его сыном. Интересно, что о результатах этих походов начала 1080-х годов Мономах не упоминает. А были ли они, эти результаты?

Также Владимир пишет о походе на загадочную столицу вятичей город Корьдно. Есть разные версии его локализации. Некоторые считают, что на его месте теперь деревня Корное Мосальского района, кто-то говорит об Орловской и Тульской областях. А академик Рыбаков располагал Корьдно на месте современной деревни Городня Ферзиковского района – прямо под Калугой. Это дало повод некоторым нашим краеведам утверждать, что колыбель космонавтики, так сказать, прямой потомок столицы вятичей.

Упоминаются в летописях под XI – XII веками и другие города вятичей. В 1147 году какие-то из них взял Святослав Ольгович, на тот момент князь Новгород-Северский. А какие-то были «поиманы и пожжены великим князем Всеволодом Георгиевичем» Владимирским по прозвищу Большое Гнездо в 1196 году. Эту последнюю дату некоторые считают точкой в независимой истории Земли вятичей. Но даже если это не так, можно смело утверждать, что предки калужан окончательно не подчинились власти единого Древнерусского государства вплоть до самого его распада, то есть до начала феодальной раздробленности.


Ну вот, пожалуй, и всё. Герой ненаписанного романа варяг Олаф пирует в Вальхалле. Копье его в скором времени будет передано исследователями в Калужский объединенный музей-заповедник и, надеюсь, займет достойное место в экспозиции. Ученые получили ценные дополнительные сведения о вятичах Верхнего Поочья. А у вас, уважаемые читатели, появились новые знания об истории родного края и, хочется верить, усилился интерес к разгадке ее тайн. 


Юрий РАСТОРГУЕВ  
Фото и рисунки Олега ПРОШКИНА и Игоря МАЛЕЕВА 

Окончание следует.